К вопросу о мастрюковских, федоровских грушинских фестивалях

Раз профессор один с Пречистенки
Вскрикнул, дабы гнев утолить:
- Что Вы думаете о прочитанном?
- Как что думаю? - Взять, поделить!
И хоть это случилось не давеча -
Много споров, невежества, тьмы...
Но завет Полиграф Полиграфыча
Как присягу усвоили мы.

Сочиняем, поем, реже слушаем,
Рубим сучья с чужого бревна,
И с чугункинским равнодушием
Делим все мы и делим на
Бардо-реперов, бардо-брокеров,
Бардо-оргов и бард-мудаков
Мастрюковских на бардо-рокеров
Или федоровских мастрюков

Кто здесь не с КСПшной лавочки,
Тем на Грушинский вход закрыт.
И горят на кострах палаточки,
И в палатках горят костры.
Собираем лесные саммиты,
Снова делим на «этот», «тот»,
Забывая, а кто мы сами-то?
Певуны ля-минорных нот.

Как сказал один умный дядечка:
Мы ж не цуцики, ешь вашу меть!
Стать бы снова маленьким мальчиком,
Чтоб делить уже не уметь.

@темы: Стихи

---

К вопросу о мастрюковских, федоровских грушинских фестивалях

Раз профессор один с Пречистенки
Вскрикнул, дабы гнев утолить:
- Что Вы думаете о прочитанном?
- Как что думаю? - Взять, поделить!
И хоть это случилось не давеча -
Много споров, невежества, тьмы...
Но завет Полиграф Полиграфыча
Как присягу усвоили мы.

Сочиняем, поем, реже слушаем,
Рубим сучья с чужого бревна,
И с чугункинским равнодушием
Делим все мы и делим на
Бардо-реперов, бардо-брокеров,
Бардо-оргов и бард-мудаков
Мастрюковских на бардо-рокеров
Или федоровских мастрюков

Кто здесь не с КСПшной лавочки,
Тем на Грушинский вход закрыт.
И горят на кострах палаточки,
И в палатках горят костры.
Собираем лесные саммиты,
Снова делим на «этот», «тот»,
Забывая, а кто мы сами-то?
Певуны ля-минорных нот.

Как сказал один умный дядечка:
Мы ж не цуцики, ешь вашу меть!
Стать бы снова маленьким мальчиком,
Чтоб делить уже не уметь.

@темы: Стихи

---

К вопросу о мастрюковских, федоровских грушинских фестивалях

Раз профессор один с Пречистенки
Вскрикнул, дабы гнев утолить:
- Что Вы думаете о прочитанном?
- Как что думаю? - Взять, поделить!
И хоть это случилось не давеча -
Много споров, невежества, тьмы...
Но завет Полиграф Полиграфыча
Как присягу усвоили мы.

Сочиняем, поем, реже слушаем,
Рубим сучья с чужого бревна,
И с чугункинским равнодушием
Делим все мы и делим на
Бардо-реперов, бардо-брокеров,
Бардо-оргов и бард-мудаков
Мастрюковских на бардо-рокеров
Или федоровских мастрюков

Кто здесь не с КСПшной лавочки,
Тем на Грушинский вход закрыт.
И горят на кострах палаточки,
И в палатках горят костры.
Собираем лесные саммиты,
Снова делим на «этот», «тот»,
Забывая, а кто мы сами-то?
Певуны ля-минорных нот.

Как сказал один умный дядечка:
Мы ж не цуцики, ешь вашу меть!
Стать бы снова маленьким мальчиком,
Чтоб делить уже не уметь.

@темы: Стихи

---

К вопросу о мастрюковских, федоровских грушинских фестивалях

Раз профессор один с Пречистенки
Вскрикнул, дабы гнев утолить:
- Что Вы думаете о прочитанном?
- Как что думаю? - Взять, поделить!
И хоть это случилось не давеча -
Много споров, невежества, тьмы...
Но завет Полиграф Полиграфыча
Как присягу усвоили мы.

Сочиняем, поем, реже слушаем,
Рубим сучья с чужого бревна,
И с чугункинским равнодушием
Делим все мы и делим на
Бардо-реперов, бардо-брокеров,
Бардо-оргов и бард-мудаков
Мастрюковских на бардо-рокеров
Или федоровских мастрюков

Кто здесь не с КСПшной лавочки,
Тем на Грушинский вход закрыт.
И горят на кострах палаточки,
И в палатках горят костры.
Собираем лесные саммиты,
Снова делим на «этот», «тот»,
Забывая, а кто мы сами-то?
Певуны ля-минорных нот.

Как сказал один умный дядечка:
Мы ж не цуцики, ешь вашу меть!
Стать бы снова маленьким мальчиком,
Чтоб делить уже не уметь.

@темы: Стихи

---

К вопросу о мастрюковских, федоровских грушинских фестивалях

Раз профессор один с Пречистенки
Вскрикнул, дабы гнев утолить:
- Что Вы думаете о прочитанном?
- Как что думаю? - Взять, поделить!
И хоть это случилось не давеча -
Много споров, невежества, тьмы...
Но завет Полиграф Полиграфыча
Как присягу усвоили мы.

Сочиняем, поем, реже слушаем,
Рубим сучья с чужого бревна,
И с чугункинским равнодушием
Делим все мы и делим на
Бардо-реперов, бардо-брокеров,
Бардо-оргов и бард-мудаков
Мастрюковских на бардо-рокеров
Или федоровских мастрюков

Кто здесь не с КСПшной лавочки,
Тем на Грушинский вход закрыт.
И горят на кострах палаточки,
И в палатках горят костры.
Собираем лесные саммиты,
Снова делим на «этот», «тот»,
Забывая, а кто мы сами-то?
Певуны ля-минорных нот.

Как сказал один умный дядечка:
Мы ж не цуцики, ешь вашу меть!
Стать бы снова маленьким мальчиком,
Чтоб делить уже не уметь.

@темы: Стихи

---

Россия. Утро. Дорога. Ерофеев. Мысли.

     Гениальное определение нашего народа есть у Венички:

«...
     Мне нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. Это вселяет в меня чувство законной гордости. Можно себе представить, какие глаза там. Где все продается и все покупается:

…Глубоко спрятанные, притаившиеся, хищные и перепуганные глаза… Девальвация, безработица, пауперизм… Смотрят исподлобья, с неутихающей заботой и мукой — вот какие глаза в мире чистогана…

    Зато у моего народа — какие глаза! Они постоянно навыкате, но — никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла — но зато какая мощь! (какая духовная мощь!) эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не купят. Что бы не случилось с моей страной, во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, в годину любых испытаний и бедствий — эти глаза не сморгнут. Им все божья роса…»

Я давно проникся точностью подмеченного Ерофеевым народного облика. И вот, неожиданно, возникли мысли на этот счет.


В метро люди злые, как бурундуки
от загадочной россейской утренней тоски.
Трясутся в пыльные служебные клетки,
Глазки плоские, что монетки,
Серенькие, круглые: «Укушу! Не трожь!»
И в черной патине от похмелья,
Засранца-будильника и недоверья
Буркают матерно: «Куда же ты прешь?!
Едрить твою вошь!
Етить! Епить!»
А я размышляю, кому наступить
на его пролетарскую ногу.

Мещанская хищь: работа-неволя,
Закрываются души вместо дверей,
Смешно только вечером, когда Павлик Воля
Скажет слово: «Жопа» или «Еврей».
Но с утра, как известно, не до юморей.
Петрося, Мартирося – все с утра кувырком,
С утра нужно делать лицо утюгом
И думать о пролетарской ноге.

Трясусь и думаю. Вдруг как - Шмяк! –
На моей ноге уже чей-то башмак.
Ой-лю-лю-лю! Боль такая адская,
Ой, тяжела нога пролетарская.
Но я делаю лицо утюгом,
Терплю, молчу, говорю себе: «Ом»
Потом пою: «Ей-ей-ей-ей!»
Душе с моей ногою уже веселей,
«Ей-ей-ей» - да я соловей!
«Ей-ей! Паки-паки! Атьки-батьки!»
Рядом плывет ухо какого-то дядьки
И там лиходейничает пульс-муравей.
Занятно, конечно, но я озабочен
Тяжелой пролетарской ногой.

Ой-лю-лю-! Свирепые ежики, бурундучки,
Угрюмые тетушки, злые мужички,
Хмурые гномики, утренний народец!
Давайте будем добрыми, как кот Леопольдец!
Забудем, мышки, утреннюю горечь,
Станем позитивными как, например
Леня Якубович?
-Нееет!
Аня Семенович?
-Нееет!
Не угадали! Как Дмитрий Анатолич!
Он не простачок, а тертый йог,
С раскрытой, но маленькой грудною клеткой,
Напряжения мало: спокоен, улыбчив.

@темы: Стихи

---

Думают глазами.

Февральский день с солнечными глазами домов-чемоданов (Чемоданов не причЁм ), полежаевский район, сохранивший пространство на уровне верхних этажей, пролетел из окна автомобиля...
По определению все это должно было породить сладко-тревожное чувство, бродячее булгаковское цыганское волнение.
Но вместо этого появилась странная формулировка. Не стихотворение,  именно формулировка.


Глаза коллег в моем мониторе,
думают – не работаю.

Глаза жены на моей спине,
думает – изменяю.

Глаза прохожих в моих глазах,
думают – сумасшедший.
</br>
</br>

@темы: Стихи

---

Мысли в понедельник с утра

На службу плетусь апатично:
Причистенские ворота,
Ф.Энгельс хмурей, чем обычно,
На проводе – голуби-счёты
нахохлились. Птицам вообще…
накакать на всех - не бояться,
Справляют нужду на плече
соавтора Маркса.

Но Фридриху до сизарей,   
похоже, как кошке до денег,     
Кому вообще до голубей
с утра в понедельник?               
В душе-то архангелов сонм
поет, да свирелька на сердце,
О, венечкин старый синдром,
синдром абстиненций!

Мыслишки бегут колесом:
подлечиться грамулекой… да где бы?
О, щемящий душевный псалом,
о, пугливое тело!
Мне же нужно всего-то чуть-чуть -
связь наладить с мозгами.
Взгляд на крыши с усильем качу, -
там стопарь кверх ногами.

Вот он, символ похмельной души,
опустевшей и  хрупкой.
Как же, братцы, в таком доме жить,  
с перевернутой рюмкой.
Не хочу в пыльный офис. Гитарку бы,
на гастроли бы, в Кению.
Сколько можно пить просто талантливым?
Пора в гении.
...
...

@темы: Стихи

---

Спектакль (старый стишок).

Сбудется, верится, кажется прошлое,
Сцена: гитара с досадой стоят.
Что-то комедия трагидотошная,
Занавес - год. Перепутал свой ряд.

Глупое бывшее - всё неумеренность,
Мыслей кулёк, - разворачивать лень.
Дайте-ка знак, ну, а лучше доверенность
На наступающий завтрашний день.

Этот спектакль играют больницами,
Бритвами, струнами…нить-канитель,
Будущность с масками (смытыми лицами)
Рампами-вальсами кружит метель.

Пара антрактов покажутся редкими, -
Были когда-то: худрук так хитер.
Дни улетают за марионетками,
Действие новое: старый актер.

Спят все суфлеры, - гравюрами красными
Текст зафиксирован у игрока.
Бред или жизнь? Не понять за их масками
В очередной плясовой день сурка.

@темы: Стихи

---

Зимняя исповедь (старый стишок).

Голубой эпизод в потускневшем квадрате,
Это вера-стекло, и узоры на ней,
Ну, довольно молчать, потерпели... и хватит,
Не держать больше слов, не сдержать больше дней.

Серой шкурой закрылось - палитрою зыбкой -
Превратилось видение в хмурый туннель,
И встречает окно своей тусклой улыбкой,
Солнце-поезд как давнюю детскую цель.

Но мечты умыкнули коварные воры,
Это батька-мороз, да пурга-круговерть,
Потерпи, не ругайся, мои разговоры
Кто ещё сможет так бескорыстно терпеть.

Снова серая скатерть лежит на пороге,
Прах-веселье, где сердце - сгнивающий тлен,
Поскользнулся, - мне скользко на этой дороге,
Но пора бы вставать с деревянных колен.

Паранойя души, респектабельность злобы,
Сатанинский и крепкий капкан-перемёт,
Поминутно - тревоги, секунды-ознобы,
Сердце труса! Берите!…. Никто не возьмет.

Вот оно на ладони обманно-усталой,
Как же тянет порою его проколоть.
Ночь неслышно зиме рукава закатала,
Чтобы видеть её наркоманскую плоть.

Жизнь - подушка, в которую можно уткнуться,
У кого-то ещё одеяло в ходу.
Мысли сами скрепятся, дай, Бог, соберутся,
И пойдут как часы в повседневном бреду.

Рогоносец-декабрь девяносто шестого,
А потом и январь своим жутким бельмом
Снова в память добавят чего-то такого,
Что никак не забыть, ни душой, ни умом.

Вот Господь, вот спасенье раскаянья ради.
Кто же может всю жизнь лицемерить и спать?
Неужели все в мире - подобие бляди,
Всё от счастья до водки дано покупать?!

Вечный странник дорогу сединами кроет,
Расставляет столы, хитро щурит глаза,
Бесполезные шрамы с нестоящей кровью
Мне художник двухтысячный навырезал.

Все смеешься, смеешься… я не прикрываюсь:
Пить – не пить, жить – не жить, быть – не быть раб - не раб,
Ещё малость добавлю, срифмую, раскаюсь
В том, что все-таки слаб, в том, что все-таки слаб.

В том, что часто грублю и упрям, вероятно,
В том, что жизнь прожигал, богохульствовал, пил,
В том, что … дальше, пожалуй, совсем неприятно,
В том, что раньше хотел, а теперь отступил...

@темы: Стихи

---

Посвящение Б. и Д.

стишок из прошлого.

1.
По старой приевшейся моде,
К тому же и с легкой руки,
Чужбина все белым подводит -
Сознание, мысли, виски…

Наивен, чувствителен, ложен,
Мечтателен, рад, потрясен,
Взволнован, потом осторожен,
Все тише, смиреннее все…

А раньше казалось, что вечны
два образа: мир и уют,
Года-палачи бессердечны, -
Догонят, растопчут, убьют.

2.
Два образа призрачно-нежных,
Любимых, заботливых, прежних….
Прощаться, стараться не плакать,
В объятьях чужих берегов.

Два образа призрачно нежных,
Шум волн незнакомых, прибрежных,
Года упыри-вурдалаки, -
Морщины от страшных клыков…..

@темы: Стихи

---

Зимняя исповедь (старый стишок).

Голубой эпизод в потускневшем квадрате,
Это вера-стекло, и узоры на ней,
Ну, довольно молчать, потерпели... и хватит,
Не держать больше слов, не сдержать больше дней.

Серой шкурой закрылось - палитрою зыбкой -
Превратилось видение в хмурый туннель,
И встречает окно своей тусклой улыбкой,
Солнце-поезд как давнюю детскую цель.

Но мечты умыкнули коварные воры,
Это батька-мороз, да пурга-круговерть,
Потерпи, не ругайся, мои разговоры
Кто ещё сможет так бескорыстно терпеть.



Снова серая скатерть лежит на пороге,
Прах-веселье, где сердце - сгнивающий тлен,
Поскользнулся, - мне скользко на этой дороге,
Но пора бы вставать с деревянных колен.

Паранойя души, респектабельность злобы,
Сатанинский и крепкий капкан-перемёт,
Поминутно - тревоги, секунды-ознобы,
Сердце труса! Берите!…. Никто не возьмет.


Вот оно на ладони обманно-усталой,
Как же тянет порою его проколоть.
Ночь неслышно зиме рукава закатала,
Чтобы видеть её наркоманскую плоть.

Жизнь - подушка, в которую можно уткнуться,
У кого-то ещё одеяло в ходу.
Мысли сами скрепятся, дай, Бог, соберутся,
И пойдут как часы в повседневном бреду.

Рогоносец-декабрь девяносто шестого,
А потом и январь своим жутким бельмом
Снова в память добавят чего-то такого,
Что никак не забыть, ни душой, ни умом.

Вот Господь, вот спасенье раскаянья ради.
Кто же может всю жизнь лицемерить и спать?
Неужели все в мире - подобие бляди,
Всё от счастья до водки дано покупать?!

Вечный странник дорогу сединами кроет,
Расставляет столы, хитро щурит глаза,
Бесполезные шрамы с нестоящей кровью
Мне художник двухтысячный навырезал.

Все смеешься, смеешься… я не прикрываюсь:
Пить – не пить, жить – не жить, быть – не быть раб - не раб,
Ещё малость добавлю, срифмую, раскаюсь
В том, что все-таки слаб, в том, что все-таки слаб.

В том, что часто грублю и упрям, вероятно,
В том, что жизнь прожигал, богохульствовал, пил,
В том, что … дальше, пожалуй, совсем неприятно,
В том, что раньше хотел, а теперь отступил...

@темы: Стихи