суббота, 13 ноября 2010
пятница, 22 октября 2010
пятница, 15 октября 2010
четверг, 07 октября 2010
четверг, 16 сентября 2010
1.
Над кроватью летят журавли
на картинке, падает свет,
санитары куда-то ушли,
на кровати лежит мой дед.
Два курлыки летят куда
на картинке? На юг, на юг.
С детства помню, как дед всегда:
говорил: «Будь мужчиной, внук».
Он меня научил читать,
не терять надежды нигде.
Не теряю, смотрю: кровать,
да картиночка на гвозде.
За стеной санитаров смех.
Тяжело умирать пять лет,
но никак не одержит верх
Паркинсона, борется дед.
Там, в своей тишине, вдали,
среди вод сознанья и мук.
И летят над ним журавли
в черной рамке на белый юг.
Что мне делать, курлыки, с ним?
Что кричать, на что уповать?
Дед не слышит, он недвижим.
Умирает уже лет пять...
2.
Шевелит свои тонкие листья
за окошком скрипач-эвкалипт.
Мы прощаемся, слева стучится,
и болит, и болит, и болит,
и болит за кварталом Хадеры,
на 'Ханаси', в одетом в цемент
сером доме больных постарелых;
там мой дед, там мой дед, там мой дед,
там мой дед. А больного калеки,
что сутулился болью томим
нет. Запомнил его я навеки
не таким, не таким, не таким,
не таким, а веселым, как в детстве,
показавшим созвездье тельца,
тем, кто внуку всегда был заместо,
за отца, за отца, за отца,
за отца. По подобью отцову
понимал, наставлял, выручал,
и дарил, и любил. За родного!
Я прощаюсь, прощаюсь, проща-
юсь, прощаюсь, застыл со слезами
у окна. И из дальних огней
наша жизнь в горизонт уползает -
желтый змей, желтый змей, желтый змей.
Над кроватью летят журавли
на картинке, падает свет,
санитары куда-то ушли,
на кровати лежит мой дед.
Два курлыки летят куда
на картинке? На юг, на юг.
С детства помню, как дед всегда:
говорил: «Будь мужчиной, внук».
Он меня научил читать,
не терять надежды нигде.
Не теряю, смотрю: кровать,
да картиночка на гвозде.
За стеной санитаров смех.
Тяжело умирать пять лет,
но никак не одержит верх
Паркинсона, борется дед.
Там, в своей тишине, вдали,
среди вод сознанья и мук.
И летят над ним журавли
в черной рамке на белый юг.
Что мне делать, курлыки, с ним?
Что кричать, на что уповать?
Дед не слышит, он недвижим.
Умирает уже лет пять...
2.
Шевелит свои тонкие листья
за окошком скрипач-эвкалипт.
Мы прощаемся, слева стучится,
и болит, и болит, и болит,
и болит за кварталом Хадеры,
на 'Ханаси', в одетом в цемент
сером доме больных постарелых;
там мой дед, там мой дед, там мой дед,
там мой дед. А больного калеки,
что сутулился болью томим
нет. Запомнил его я навеки
не таким, не таким, не таким,
не таким, а веселым, как в детстве,
показавшим созвездье тельца,
тем, кто внуку всегда был заместо,
за отца, за отца, за отца,
за отца. По подобью отцову
понимал, наставлял, выручал,
и дарил, и любил. За родного!
Я прощаюсь, прощаюсь, проща-
юсь, прощаюсь, застыл со слезами
у окна. И из дальних огней
наша жизнь в горизонт уползает -
желтый змей, желтый змей, желтый змей.
Сижу в Хадере, на раскаленной лавке.
В городе тишина.
Опустевшие в праздник улицы и палатки -
Местный праздник, Рошашана.
Вокруг бетонные шоколадки
одинаковые, кофейные,
В них живут эмигранты
одинокие и семейные.
На столах в квартирах лежат фрукты и хлеб,
купленные накануне на рынке,
Люди сидят, вспоминают.
Как в России не ставят на стол пустые бутылки.
И как в России крошки смывают в раковине
Те, кто когда-то не были эмигрантами.
Дрались за колбасу, но зато видели каждый день родителей и детей.
Говорили советское «жид» вместо израильского «иудей»,
Но в то же время как-то нежнее говорили: «мой дом»,
Искренней, чем нынешнее «шалом»
утром, на рынке, в эвкалиптовой ссылке.
Грустно на лавке, жарко, и солнце лежит на затылке.
В городе тишина.
Опустевшие в праздник улицы и палатки -
Местный праздник, Рошашана.
Вокруг бетонные шоколадки
одинаковые, кофейные,
В них живут эмигранты
одинокие и семейные.
На столах в квартирах лежат фрукты и хлеб,
купленные накануне на рынке,
Люди сидят, вспоминают.
Как в России не ставят на стол пустые бутылки.
И как в России крошки смывают в раковине
Те, кто когда-то не были эмигрантами.
Дрались за колбасу, но зато видели каждый день родителей и детей.
Говорили советское «жид» вместо израильского «иудей»,
Но в то же время как-то нежнее говорили: «мой дом»,
Искренней, чем нынешнее «шалом»
утром, на рынке, в эвкалиптовой ссылке.
Грустно на лавке, жарко, и солнце лежит на затылке.
среда, 01 сентября 2010
Что осталось от лета сего? -
верхушки елей на фоне фиолетового
неба, которые видно с крыши
сарайчика.
Двадцать лет назад, мальчиком
залезал посмотреть их. И заодно с дедом починить крышу.
Теперь вот тоже залез починить.
Но уже - один и уже заодно – увидеть.
Увидел годы, как шуршат они - летучие мыши.
Щурюсь с крыши, большой и зрелый,
на лампу большую дневного света,
а в детстве на солнце долго смотрел я
хотя и не знал ничего о поэтах.
Желтый круг, тыква, карета,
мир божий, обезьянья планета?
За тридцать лет я не понял это.
Со старой крыши смотрю на ели,
они меньше меня постарели,
но в тридцать - в памяти меньше места,
так отдаляются друзья детства,
так кряхтит-качается в детство мостик,
ржавеют листья, рябины гроздья,
ржавеет дедушкин старый гвоздик,
забитый гвоздик,
забытый гвоздик.
Я застыл на летних осколках рыжих,
А дед застыл в инвалидном кресле.
Вот если б снова нам вместе, если б
с ним погрустить на осенней крыше,
На постаревшей, но милой крыше,
Где «земля-то все та же.
Только небо – поближе».
верхушки елей на фоне фиолетового
неба, которые видно с крыши
сарайчика.
Двадцать лет назад, мальчиком
залезал посмотреть их. И заодно с дедом починить крышу.
Теперь вот тоже залез починить.
Но уже - один и уже заодно – увидеть.
Увидел годы, как шуршат они - летучие мыши.
Щурюсь с крыши, большой и зрелый,
на лампу большую дневного света,
а в детстве на солнце долго смотрел я
хотя и не знал ничего о поэтах.
Желтый круг, тыква, карета,
мир божий, обезьянья планета?
За тридцать лет я не понял это.
Со старой крыши смотрю на ели,
они меньше меня постарели,
но в тридцать - в памяти меньше места,
так отдаляются друзья детства,
так кряхтит-качается в детство мостик,
ржавеют листья, рябины гроздья,
ржавеет дедушкин старый гвоздик,
забитый гвоздик,
забытый гвоздик.
Я застыл на летних осколках рыжих,
А дед застыл в инвалидном кресле.
Вот если б снова нам вместе, если б
с ним погрустить на осенней крыше,
На постаревшей, но милой крыше,
Где «земля-то все та же.
Только небо – поближе».
вторник, 24 августа 2010
среда, 18 августа 2010
Недавно перечитывал старичка Даниила, в очередной раз радуясь его искрометному абсурду. Потом обнаружил следующее размышление о творчестве:
"Довольно праздности и безделья! Каждый день раскрывай эту тетрадь и вписывай сюда не менее полстраницы. Если ничего не пишется,то запиши хотя бы по примеру Гоголя, что сегодня ничего не пишется. Пиши всегда с интересом и смотри на писание, как на праздник. 11 апреля 1937 года". ("Голубая тетрадь" N 24).
Любопытно, подумал я, вспомнив стишок Михаила Кочеткова:
"Никто ведь нас не режет,
Никто ведь нас не мучит,
Пишите лучше реже,
Пишите лучше лучше
..."
Как-то раз на одном семинаре в Доме Булгакова, Ольга Ермолаева напутствовала молодых поэтиков: "Пишите каждую минуту, старайтесь найти вдохновение во всем..."
Однако, Андрей Анпилов в личной беседе советовал так: "Прежде чем что-то написать, хорошенько, подумай, а нужно ли?... "
Тончайшая грань между "можешь не писать не пиши" или "по примеру Гоголя" ?
"Довольно праздности и безделья! Каждый день раскрывай эту тетрадь и вписывай сюда не менее полстраницы. Если ничего не пишется,то запиши хотя бы по примеру Гоголя, что сегодня ничего не пишется. Пиши всегда с интересом и смотри на писание, как на праздник. 11 апреля 1937 года". ("Голубая тетрадь" N 24).
Любопытно, подумал я, вспомнив стишок Михаила Кочеткова:
"Никто ведь нас не режет,
Никто ведь нас не мучит,
Пишите лучше реже,
Пишите лучше лучше
..."
Как-то раз на одном семинаре в Доме Булгакова, Ольга Ермолаева напутствовала молодых поэтиков: "Пишите каждую минуту, старайтесь найти вдохновение во всем..."
Однако, Андрей Анпилов в личной беседе советовал так: "Прежде чем что-то написать, хорошенько, подумай, а нужно ли?... "
Тончайшая грань между "можешь не писать не пиши" или "по примеру Гоголя" ?
Читаю френд-ленту, читаю, все, понимаешь про политику, да про политику...
Сам всегда был далек и глубоко аполитичен. Но, как говориться, с кем поведешься...
и вот Вам жж-шная декламация.
Почему стало все так стабильно?
Без комфорта – ни-ни!
Страшно жить негламурно, нестильно
в прогрессивные дни.
Что страшнее? Наверно
в нищете умирать.
Президента-премьера
не хочу выбирать.
Почему отвратительно честны
стали все в один миг?
Вот сидит в своем кожаном кресле
генерал-тыловик.
Дед мой всю жизнь батрачил
ни гроша не украл.
Подарите мне дачу,
Господин генерал!
Почему так смертельно спокойны
те, кто выжил вчера?
Расскажите-ка, черти в погонах,
господа опера,
волкодавского века
боевые сыны,
сколько завтра узбеков
Перережут скины?
Почему лес дороже деревьев,
нефть дороже старух?
Новый царь убеждает поверить,
и мы верим, аж в двух!
Экономика в центре –
ариаднова нить,
дураков вместо церкви
хочет объединить.
Почему некто Вольфович в кризис
покупает «Maybach»,
а доллар, как компьютерный вирус,
у людей в головах?
На Васильевский остров
тихо падал снежок,
ни страны, ни погоста:
«С добрым утром, дружок!»
Сам всегда был далек и глубоко аполитичен. Но, как говориться, с кем поведешься...
и вот Вам жж-шная декламация.
Почему стало все так стабильно?
Без комфорта – ни-ни!
Страшно жить негламурно, нестильно
в прогрессивные дни.
Что страшнее? Наверно
в нищете умирать.
Президента-премьера
не хочу выбирать.
Почему отвратительно честны
стали все в один миг?
Вот сидит в своем кожаном кресле
генерал-тыловик.
Дед мой всю жизнь батрачил
ни гроша не украл.
Подарите мне дачу,
Господин генерал!
Почему так смертельно спокойны
те, кто выжил вчера?
Расскажите-ка, черти в погонах,
господа опера,
волкодавского века
боевые сыны,
сколько завтра узбеков
Перережут скины?
Почему лес дороже деревьев,
нефть дороже старух?
Новый царь убеждает поверить,
и мы верим, аж в двух!
Экономика в центре –
ариаднова нить,
дураков вместо церкви
хочет объединить.
Почему некто Вольфович в кризис
покупает «Maybach»,
а доллар, как компьютерный вирус,
у людей в головах?
На Васильевский остров
тихо падал снежок,
ни страны, ни погоста:
«С добрым утром, дружок!»
вторник, 17 августа 2010
В каменных джунглях района Чертаново
Многие знают Дениса Буданова,
Многие знают, а многие - нет,
Кто же такой, этот вечный аскет? -
Среднего роста, небрит, сухопар,
Носит в кармане всегда "Ягуар",
Чем-то похож на Сергея Шнура,
Больше не знают о нем нихера.
Многие знают Дениса Буданова,
Многие знают, а многие - нет,
Кто же такой, этот вечный аскет? -
Среднего роста, небрит, сухопар,
Носит в кармане всегда "Ягуар",
Чем-то похож на Сергея Шнура,
Больше не знают о нем нихера.
Действующие лица:
Козон
Кочетков
автор
Перед концертом мне снится сон:
заходит инкогнито, без кальсон
Тайный советник Иосиф Кобзон.
Шипит: «Бери, брат, на терцию выше!»
«Престранно!» – думаю я. И вижу,
Как заходит штабс-капитан дядя Миша.
Под носом гвозди-усы шевелятся.
«Во!» - думаю.
Не верится.
Михаил Николаич весьма престранен,
Говорит приветливо: «Кю, чатланин!
Давай, любезнейший, затянем шансон!»
Пылко вскрикивает советник Кобзон:
«Что за фетюк и фармазон!
Вон! Вон! Вон! Вон!»
Но всего престранней, как Николаич
Смог убедить Иосиф Давидыча,
Что, Пал Евгеничу перед концертом –
Априори пить не резон.
Понимание
Просил один другого: отрасти усы!
Другой отвечал: Нет! Давай бороду!
Из солидарности к узбекам-дворникам
Я не ношу шелковые трусы.
Очень хочется спать
Как к речной воде стремится весло,
как трава на ветру припадает к земле,
супруга льнет вожделенно ко мне.
А я говорю:
Ногу свело!
Дети
На детской площадке к вечеру
собирается много детей: Костяны, Вованы.
Первые выразительно хуйкают,
вторые позвякивают бутылочками.
Голубь
Живет бобылем
на одной из улиц в Москве
задумчивый голубь
с дыркой в маленькой голове
Рюмочка
Больше не пью алкоголь,
не чувствую похмельную боль,
и рюмочка моя на цепочечке
тонкой спит пять дней в боковом кармане
Мир
Бросив курить, вздохнув носом,
Понял: мир пахнет вином.
Просил один другого: отрасти усы!
Другой отвечал: Нет! Давай бороду!
Из солидарности к узбекам-дворникам
Я не ношу шелковые трусы.
Очень хочется спать
Как к речной воде стремится весло,
как трава на ветру припадает к земле,
супруга льнет вожделенно ко мне.
А я говорю:
Ногу свело!
Дети
На детской площадке к вечеру
собирается много детей: Костяны, Вованы.
Первые выразительно хуйкают,
вторые позвякивают бутылочками.
Голубь
Живет бобылем
на одной из улиц в Москве
задумчивый голубь
с дыркой в маленькой голове
Рюмочка
Больше не пью алкоголь,
не чувствую похмельную боль,
и рюмочка моя на цепочечке
тонкой спит пять дней в боковом кармане
Мир
Бросив курить, вздохнув носом,
Понял: мир пахнет вином.
пятница, 13 августа 2010
Originally posted by ![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif)
gm_dar at Призываю вынести в ТОП
gm_dar at Призываю вынести в ТОПУЛЬЯНОВСК, 3 авг - РИА Новости, Любовь Чиликова.
Сотрудники ОВД по Чердаклинскому району (Ульяновская область) проводят проверку по факту жестокого избиения четырехмесячного лосенка пьяной компанией возле турбазы центральной городской больницы "Сосновый бор", сообщил РИА Новости дежурный РОВД.
По словам очевидцев, 11 июля днем на пляж, расположенный рядом с базой, к воде вышли на водопой лосиха с двумя лосятами (источники воды в лесу из-за сильной засухи пересохли, и лесные звери появились в людном месте), рассказала РИА Новости заведующая турбазой Светлана Агошкова. Пьяная компания 25-30-летних мужчин отбила от матери одного лосенка и стала избивать его палками, затем хулиганы сели в машину и уехали. Сотрудники турбазы вызвали егерей, которые отвезли лосенка на ферму в село Уразгильдино, ветеринар сделал ему уколы, но на следующий день лосенок умер от тяжелых ран.
"Проводится проверка. Уголовное дело пока не возбуждено. Через десять дней после подачи заявления, а оно было зарегистрировано 30 июля, будет приниматься решение о возбуждении уголовного дела. То есть 9 августа", - сказал дежурный.
Ульяновский эколог и юрист Александр Каплин, считает, что преступление попадает под статью 245 УК РФ (жестокое обращение с животными), предусматривающую наказание до двух лет лишения свободы. Он обратился через СМИ к возможным очевидцам события и попросил их откликнуться.
По словам Агошковой, на пляже в тот день должно было находиться не меньше сотни отдыхающих. Охранники с другой базы видели, как люди фотографировали и саму сцену издевательства и затем, когда компания уехала, избитого лосенка.
Заведующая базой рассказала, что 10 июля лосиха с двумя лосятами вышла к воде. "Купались, красиво было. Это было 10-го. А утром 11-го они снова вышли, и вот эти "дикари" отбили одного лосенка от матери и гоняли палками, в обед мы его обнаружили. У него были тяжелые раны, смотреть было страшно. Шишка на голове, до боков нельзя было дотронуться, он кричал и плакал, в его глазах стояли слезы", - рассказала собеседница агентства. По ее словам, крики, которые лосенок издавал, были похожи на слово "мама". Через несколько дней после ЧП на берег, где это произошло, приходил огромный лось, возможно, отец убитого лосенка.
"Вчера мы разговаривали с охранником соседней турбазы, он говорил, что люди на пляже фотографировали, когда его гоняли. Потом он стоял с разбитой головой на жаре, а его фотографировали. Неужели у людей нет никаких чувств? Может, у кого-то на фотографии попали те, что его гоняли? Может, кто-то откликнется?" - надеется заведующая базой. Агошкова уверена, что при желании милиция сможет найти очевидцев, так как на базах все отдыхающие регистрируются.
Старший егерь Чердаклинского района Сергей Козлов, который отвозил лосенка к ветеринару, сообщил, что он с егерями в поисках свидетелей жестокой забавы обошел уже все турбазы, а также ближайшие поселки Белый Яр и Андреевку.
Он также добавил, что сейчас в лесах от засухи высохли все ручьи, болотца. Лесным зверям негде пить, только в Волге, а берега ее заняты отдыхающими. В тех местах, где произошло преступление, на побережье расположено 14 турбаз. Сюда же приезжают отдыхать туристы и живут по неделям в палатках. Люди днюют и ночуют на пляжах, потому что в домах в городе невыносимо жарко, уже долгое время температура воздуха в области держится на уровне 38-40 градусов.
По его словам, берег Волги крутой и к воде спуститься можно только там, где пляжи, поэтому животные, рискуя своей жизнью, подходят близко к людям. Отдыхающие рассказывали ему, что здесь видели и косуль, и лосей, фотографировали их.
"Уже два года, как в этих местах запрещена охота, потому что зверей осталось мало, лосей во всем районе насчитывается только семь", - рассказал Сергей Козлов.
Источник
Я не знаю, что лично я сделал бы с этими ублюдками, окажись я в то время. Пусть бы меня посадили, но я бы их точно покалечил. Это нелюди, у которых нет и не было никогда матерей. Будьте вы прокляты, безвестные ублюдки. Хотя вы уже прокляты - нет у вас сердца, нет мозга, нет будущего. Вот не могу я прощать таких чудовищ. Кого угодно готов простить, но таких не могу.
Призываю всех вынести новость в ТОП. Нужно начать уголовное дело, найти и посадить уродов.
Сотрудники ОВД по Чердаклинскому району (Ульяновская область) проводят проверку по факту жестокого избиения четырехмесячного лосенка пьяной компанией возле турбазы центральной городской больницы "Сосновый бор", сообщил РИА Новости дежурный РОВД.
По словам очевидцев, 11 июля днем на пляж, расположенный рядом с базой, к воде вышли на водопой лосиха с двумя лосятами (источники воды в лесу из-за сильной засухи пересохли, и лесные звери появились в людном месте), рассказала РИА Новости заведующая турбазой Светлана Агошкова. Пьяная компания 25-30-летних мужчин отбила от матери одного лосенка и стала избивать его палками, затем хулиганы сели в машину и уехали. Сотрудники турбазы вызвали егерей, которые отвезли лосенка на ферму в село Уразгильдино, ветеринар сделал ему уколы, но на следующий день лосенок умер от тяжелых ран.
"Проводится проверка. Уголовное дело пока не возбуждено. Через десять дней после подачи заявления, а оно было зарегистрировано 30 июля, будет приниматься решение о возбуждении уголовного дела. То есть 9 августа", - сказал дежурный.
Ульяновский эколог и юрист Александр Каплин, считает, что преступление попадает под статью 245 УК РФ (жестокое обращение с животными), предусматривающую наказание до двух лет лишения свободы. Он обратился через СМИ к возможным очевидцам события и попросил их откликнуться.
По словам Агошковой, на пляже в тот день должно было находиться не меньше сотни отдыхающих. Охранники с другой базы видели, как люди фотографировали и саму сцену издевательства и затем, когда компания уехала, избитого лосенка.
Заведующая базой рассказала, что 10 июля лосиха с двумя лосятами вышла к воде. "Купались, красиво было. Это было 10-го. А утром 11-го они снова вышли, и вот эти "дикари" отбили одного лосенка от матери и гоняли палками, в обед мы его обнаружили. У него были тяжелые раны, смотреть было страшно. Шишка на голове, до боков нельзя было дотронуться, он кричал и плакал, в его глазах стояли слезы", - рассказала собеседница агентства. По ее словам, крики, которые лосенок издавал, были похожи на слово "мама". Через несколько дней после ЧП на берег, где это произошло, приходил огромный лось, возможно, отец убитого лосенка.
"Вчера мы разговаривали с охранником соседней турбазы, он говорил, что люди на пляже фотографировали, когда его гоняли. Потом он стоял с разбитой головой на жаре, а его фотографировали. Неужели у людей нет никаких чувств? Может, у кого-то на фотографии попали те, что его гоняли? Может, кто-то откликнется?" - надеется заведующая базой. Агошкова уверена, что при желании милиция сможет найти очевидцев, так как на базах все отдыхающие регистрируются.
Старший егерь Чердаклинского района Сергей Козлов, который отвозил лосенка к ветеринару, сообщил, что он с егерями в поисках свидетелей жестокой забавы обошел уже все турбазы, а также ближайшие поселки Белый Яр и Андреевку.
Он также добавил, что сейчас в лесах от засухи высохли все ручьи, болотца. Лесным зверям негде пить, только в Волге, а берега ее заняты отдыхающими. В тех местах, где произошло преступление, на побережье расположено 14 турбаз. Сюда же приезжают отдыхать туристы и живут по неделям в палатках. Люди днюют и ночуют на пляжах, потому что в домах в городе невыносимо жарко, уже долгое время температура воздуха в области держится на уровне 38-40 градусов.
По его словам, берег Волги крутой и к воде спуститься можно только там, где пляжи, поэтому животные, рискуя своей жизнью, подходят близко к людям. Отдыхающие рассказывали ему, что здесь видели и косуль, и лосей, фотографировали их.
"Уже два года, как в этих местах запрещена охота, потому что зверей осталось мало, лосей во всем районе насчитывается только семь", - рассказал Сергей Козлов.
Источник
Я не знаю, что лично я сделал бы с этими ублюдками, окажись я в то время. Пусть бы меня посадили, но я бы их точно покалечил. Это нелюди, у которых нет и не было никогда матерей. Будьте вы прокляты, безвестные ублюдки. Хотя вы уже прокляты - нет у вас сердца, нет мозга, нет будущего. Вот не могу я прощать таких чудовищ. Кого угодно готов простить, но таких не могу.
Призываю всех вынести новость в ТОП. Нужно начать уголовное дело, найти и посадить уродов.
среда, 11 августа 2010
Голубь
Живет бобылем
на одной из улиц в Москве
задумчивый голубь
с дыркой в маленькой голове
Рюмочка
Больше не пью алкоголь,
не чувствую похмельную боль,
и рюмочка моя на цепочечке
тонкой спит пять дней в боковом кармане
Живет бобылем
на одной из улиц в Москве
задумчивый голубь
с дыркой в маленькой голове
Рюмочка
Больше не пью алкоголь,
не чувствую похмельную боль,
и рюмочка моя на цепочечке
тонкой спит пять дней в боковом кармане
Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые…
Д. Самойлов
Восьмидесятые, усатые,
хвостатые и полосатые.
Б.Рыжий
Судьбоносные девяностые,
бритолобые,
трехполосные.
захрустели по-бычьи злостные
«твиксом» с «баунтями»
компостными,
заиграли во время позднее
виртуальное
скрупулезные,
зажужжали с экрана осами
фонограммные,
безголосые,
говорили с водой нервозные
хором,
верили им серьезные,
воевали, как дядьки взрослые,
погибали –
все недорослые.
Судьбоносные девяностые,
нефтеносные,
смертоносные.
Военные и фронтовые…
Д. Самойлов
Восьмидесятые, усатые,
хвостатые и полосатые.
Б.Рыжий
Судьбоносные девяностые,
бритолобые,
трехполосные.
захрустели по-бычьи злостные
«твиксом» с «баунтями»
компостными,
заиграли во время позднее
виртуальное
скрупулезные,
зажужжали с экрана осами
фонограммные,
безголосые,
говорили с водой нервозные
хором,
верили им серьезные,
воевали, как дядьки взрослые,
погибали –
все недорослые.
Судьбоносные девяностые,
нефтеносные,
смертоносные.
вторник, 27 июля 2010
Приехал вчера на Селигер, поучаствовать в фестивале "Распахнутые ветра". Но меня оттуда выставили. Дескать, вы с собачкой приехали, у нас - нельзя, у нас дети, у нас с собачкой можно только какой-то там членке орг-комитета.
Постоял, послушал. Из-за сосен кто-то залаял. "Дети!" - подумал я про себя. Можно было бы что-то придумать, остановиться в соседней деревне, оставлять там на время посещений этого "фестиваля" своего Сэма. Но это не для меня.
Можно было обосноваться на старом месте, в деревне "Заплавье" и половить рыбу. Но не было настроения.
Как-то вот раньше, на других фестивалях не встречал я такого.
Мы с Сэмом развернулись и уехали. Попали в Москву три часа ночи.
А в четыре утра я написал стишок:
Организадница
Приехали с сОбаком на фестиваль Визбора,
Но нам не дали входного билета,
Ведь на Визбора с сОбаками - только избранным
и только членам…
орг-комитета.
И жалко не то, что полдня где-то
добирались, и столько же - обратно смиренно,
А то, что опять вокруг – комитеты,
А в орг-комитетах - сплошные…
члены.
Постоял, послушал. Из-за сосен кто-то залаял. "Дети!" - подумал я про себя. Можно было бы что-то придумать, остановиться в соседней деревне, оставлять там на время посещений этого "фестиваля" своего Сэма. Но это не для меня.
Можно было обосноваться на старом месте, в деревне "Заплавье" и половить рыбу. Но не было настроения.
Как-то вот раньше, на других фестивалях не встречал я такого.
Мы с Сэмом развернулись и уехали. Попали в Москву три часа ночи.
А в четыре утра я написал стишок:
Организадница
Приехали с сОбаком на фестиваль Визбора,
Но нам не дали входного билета,
Ведь на Визбора с сОбаками - только избранным
и только членам…
орг-комитета.
И жалко не то, что полдня где-то
добирались, и столько же - обратно смиренно,
А то, что опять вокруг – комитеты,
А в орг-комитетах - сплошные…
члены.
пятница, 23 июля 2010
Пересматривал один стишок 1998 года. Подчистил его и решил попробовать положить его на музыкальную основу. Будет долго и надрывно (что-то в духе Непомнящего...).
Что думаете Вы, уважаемые друзья по этому поводу?
Голубой эпизод в потускневшем квадрате -
это вера-стекло, и рисунок на ней.
Надоело молчать, потерпели... и хватит,
забренчу, загорланю, чего погрустней.
Серой шкурой закрылось - палитрою зыбкой,
превратилось видение в хмурый туннель,
и встречает окно своей тусклой улыбкой
солнце-поезд как давнюю детскую цель.
Но улыбку минувшего скрысили воры:
и хандра, и авитаминозная смерть.
Потерпите, родные! Мои переборы
кроме вас кто еще будет столько терпеть?
А метель все бунтует, бинтует дороги
из прошлого, сыпется снег порошком,
«Как же гнусно сидеть на холодном пороге!» -
Вспоминаю своей повзрослевшей башкой
паранойю души, респектабельность злобы,
сатанинский и крепкий капкан-перемёт, -
попадался я, помню секунды-ознобы.
Сердце труса! Берите! Никто не возьмет.
На ладошке лежит двадцатигодовалой,
как же тянет порою его проколоть.
Ночь неслышно зиме рукава закатала,
чтобы видеть её наркоманскую плоть.
Жизнь - подушка, и можно, пожалуй, уткнуться,
и опять порыдать в подмосковный овраг.
Мысли сами скрепятся, дай, Бог, соберутся,
и пойдут как часы: «Тики-так, тики-так!»
Рогоносец-декабрь девяносто шестого,
первый грустный январь после сладких тортов
снова в память добавят чего-то такого,
что не пережевать мясорубкой годов.
Как же Бог и раскаянье вечности ради?
Кто же может всю жизнь лицемерить и спать?
Неужели все в мире - подобие бляди,
всё от счастья до водки дано покупать?!
А лукавый все встречу готовит, все роет,
расставляет столы, хитро щурит глаза.
Помню, как на груди руны с глупою кровью
мне художник двухтысячный навырезал.
Я пою, а в окне кто-то в белом мелькает, -
десять зим, десять лет, как один эскулап.
Ещё малость добавлю, срифмую, раскаюсь,
в том, что все-таки слаб, в том, что все-таки слаб.
В том, что часто грублю и упрям, вероятно,
в том, что жизнь прожигал, богохульствовал, пил,
в том, что… дальше, пожалуй, совсем неприятно.
В том, что раньше хотел, а теперь отступил.
1998-2010
Что думаете Вы, уважаемые друзья по этому поводу?
Голубой эпизод в потускневшем квадрате -
это вера-стекло, и рисунок на ней.
Надоело молчать, потерпели... и хватит,
забренчу, загорланю, чего погрустней.
Серой шкурой закрылось - палитрою зыбкой,
превратилось видение в хмурый туннель,
и встречает окно своей тусклой улыбкой
солнце-поезд как давнюю детскую цель.
Но улыбку минувшего скрысили воры:
и хандра, и авитаминозная смерть.
Потерпите, родные! Мои переборы
кроме вас кто еще будет столько терпеть?
А метель все бунтует, бинтует дороги
из прошлого, сыпется снег порошком,
«Как же гнусно сидеть на холодном пороге!» -
Вспоминаю своей повзрослевшей башкой
паранойю души, респектабельность злобы,
сатанинский и крепкий капкан-перемёт, -
попадался я, помню секунды-ознобы.
Сердце труса! Берите! Никто не возьмет.
На ладошке лежит двадцатигодовалой,
как же тянет порою его проколоть.
Ночь неслышно зиме рукава закатала,
чтобы видеть её наркоманскую плоть.
Жизнь - подушка, и можно, пожалуй, уткнуться,
и опять порыдать в подмосковный овраг.
Мысли сами скрепятся, дай, Бог, соберутся,
и пойдут как часы: «Тики-так, тики-так!»
Рогоносец-декабрь девяносто шестого,
первый грустный январь после сладких тортов
снова в память добавят чего-то такого,
что не пережевать мясорубкой годов.
Как же Бог и раскаянье вечности ради?
Кто же может всю жизнь лицемерить и спать?
Неужели все в мире - подобие бляди,
всё от счастья до водки дано покупать?!
А лукавый все встречу готовит, все роет,
расставляет столы, хитро щурит глаза.
Помню, как на груди руны с глупою кровью
мне художник двухтысячный навырезал.
Я пою, а в окне кто-то в белом мелькает, -
десять зим, десять лет, как один эскулап.
Ещё малость добавлю, срифмую, раскаюсь,
в том, что все-таки слаб, в том, что все-таки слаб.
В том, что часто грублю и упрям, вероятно,
в том, что жизнь прожигал, богохульствовал, пил,
в том, что… дальше, пожалуй, совсем неприятно.
В том, что раньше хотел, а теперь отступил.
1998-2010
вторник, 20 июля 2010
За забором
сгоревшая фотография -
трава,
похожая на опавшие листья;
грязный чемодан -
школа из серого кирпича,
будто дом престарелых;
пара выразительных пуговиц –
собака,
ее взгляд, как у строгой старушки;
морщинистые пальцы -
деревья,
словно толстые прутья клетки;
заводные фигурки -
детишки,
сгорбленные как старички.
Забор с диоптриями -
страшное зеркало -
расширяет мои зрачки.
сгоревшая фотография -
трава,
похожая на опавшие листья;
грязный чемодан -
школа из серого кирпича,
будто дом престарелых;
пара выразительных пуговиц –
собака,
ее взгляд, как у строгой старушки;
морщинистые пальцы -
деревья,
словно толстые прутья клетки;
заводные фигурки -
детишки,
сгорбленные как старички.
Забор с диоптриями -
страшное зеркало -
расширяет мои зрачки.
вторник, 06 июля 2010
Не попал на Грушу.Заболел сОбак. Сбрил усы. Перестал курить сигареты и выпивать алкоголь. Наступила полная апатия...
Бросив курить, вздохнув носом,
Понял: мир пахнет вином.
Бросив курить, вздохнув носом,
Понял: мир пахнет вином.